~~~Sanzo~~~ |Весёлый трудовик Семён Вишневский 8D|Megane Saiko!
Нельзя же вечно его хранить! Потому что стало ясно -о н единственный в своем роде! Это.... яойный фанфик... Гин/ Лау .... Я один это сделал? Как бы я был счастлив прочитать еще что-то на этот пэринг!!! Это же пэринг мечты! Со сладким голосом Юсы Коджи))) Я знаю.... Тринадцатилетние поклонницы Сиэля Фантохайва не задумываются скрещивать героя второго плана с каким-то улыбчивым братиком из Блича...А гоп-компания циничных фанатов Блича в свою очередь не смотрят приключения дворецкого и не знают, что там есть братик Гина!.... да? 
да?!.... 
Впрочем, немногие вообще заинтересованы личностью Лау) хотя в манге курошицуджи он появляется часто и является героем колоритным! Я люблю улыбчивых персонажей и не скрываю! Прямым текстом - Я ЛЮБЛЮ ЛАУ!
А уж как я люблю Гина вообще говорить не приходится))
Что ж...
Название: "Побег и перерождение"
Фэндом: Bleach/Kuroshitsuji
Пэйринг: Гин/Лау, Лау/Гин (восьмерко, восьмерко)
Рейтинг: R
Автор: [MadHatter]
Бета: покритиковали-с)
Предупреждение: Пэринг вкуривается хорошо! А курят они много!
Комментарии: Smoke kills, вообще много чего kills)) еще буковки - ООС, AU... ими и исчерпано)
читать дальше
Побег и перерождение.
Врата Миров открывались беззвучно. Только один человек из присутствующих мог почувствовать огромную волну энергии, выплеснувшуюся их них и вмиг наполнившую комнату миллионами вибрирующих искр. Этот человек – мужчина среднего роста, облаченный в подпоясанный чеонгсам и шелковые брюки. Казалось, он вообще не смотрел на врата, прикрыв глаза и спокойно улыбаясь. Но потом зазвучал его голос:
-- Прошу, проходи…
Врата представляли собой большие, щедро украшенные цветными металлами двери, вделанные в черный мраморный куб, немного не достающий до потолка, а по углам окруженный колоннами. Слабое освещение комнаты не проникало в глубину врат, но вскоре там появилось что-то белое. А именно белые одежды человека, едва стоявшего на ногах. Он с трудом, не желая по какой-то причине опереться о створку врат, переступил порог и опустился на колено, тяжело дыша.
Кроме китайца в комнате присутствовали несколько женщин, которые удивленно вздохнули и зашептались, увидев незнакомца. Только одна девушка, стоявшая к хозяину ближе всех, молчала и смотрела мимо.
-- Так-так, - пропел китаец, улыбаясь, - Плачевное зрелище…
-- Доброго времени суток, Лау, - ответ прозвучал с такой же интонацией, - А ты свеж и весел, как я посмотрю, нэ?
-- Спасибо, Гин, стараюсь.
Девушки перестали шептаться, потому что хозяин заговорил, но незнакомец их пугать не перестал. Конечно. Его странные белые одежды, более всего напоминающие извращенный японский костюм (о чем свидетельствовали хакама) были перемазаны в крови и местами порваны, а на поясе, недвусмысленно оттопыривая накидку, висел короткий меч.
-- Так-так… - повторил Лау, затем повернулся и заговорил по-китайски, сделав ленивый жест рукой. Девушки поклонились и шмыгнули вон из комнаты. Молчаливая особа осталась неподвижной.
-- Не позвать ли мужчин из прислуги, чтобы донести тебя до постели… Гин?
-- Спасибо, - улыбнулся тот, - Не нужно такой трепетной заботы.… Это всего лишь реакция на пространственный переход… Лау.
Китаец поднял брови и картинно склонил голову на бок:
-- Ты уверен? Я беспокоюсь…
Гин медленно выпрямился.
-- Не стоит, не стоит!
-- Да? А зачем тебе таки понадобился звонок, в такой случае?
-- Ну-ну, этот вопрос мы обгова~ривали…
-- Вспомнил! – обрадовался Лау, - Когда ты снова соберешься бежать…
-- Позвоню в колокольчик, - закончил за него Гин, - Прекрасная вещица!
-- Ммм! – Лау улыбнулся, - Ваши отношения с очкариком совсем испортились?
-- И не спрашивай даже! Кошмар!
Лау покачал головой:
-- Ай-яй-яй!.. Ну да это не беда! Как я уже и говорил – ты всегда сможешь куда-то сбежать! Особенно… ты…
-- Я рад, что мне в силах помочь такой человек, как ты…
-- Как прия~тно…
Они улыбались друг другу, выдерживая паузу, только им двоим и нужную.
-- …Лан Мао… Закрой врата.
Девушка спокойно подошла к мраморному кубу и легко, словно это были бумажные сёдзи, закрыла массивные двери, подняв витые ручки до щелчка.
-- Сла~вно.… А теперь нужно расположить нашего гостя. Следуйте за мной, Ичимару-сан!
Лау развернулся, и Гин шагнул вслед за ним. Было слышно, как он оступился, хорошо, что не видно, как стиснул зубы.
-- Развратное место, - протянул Ичимару, деланно хмурясь, - И как изменилось с нашей первой встречи!
-- Пантеон духов, демонов и шинигами в Китае и прилегающих землях самый обширный в мире, - вежливо ответил Лау, - Они нуждались в моих услугах, я вынужден был расширять дело…
-- Как оно? Успешно продается?
-- Куда уж успешней…
Из-за расписных ширм слышалось хихиканье, среди залов и комнат распространялся запах благовоний и табачный дым, играла музыка. Лау вел Гина боковыми коридорами, где не было больших скоплений посетителей, но то и дело сновали девушки с подносами, стопками белья или другими нужными вещами в руках. Они в ужасе шарахались по стене, здороваясь с господином, и смотрели на его окровавленного гостя, улыбавшегося им точь-в-точь как…
-- Ты пугаешь их, - усмехнулся Лау, - тебе нужно помыться и переодеться…
-- Согласен…. ты устроишь?
-- Всё для твоего комфорта. Я же обещал укрытие.… А это все-таки первоклассная гостиница…
-- Благодарю-благодарю…
-- Ты ведь наверняка устал.… Эти ранения, - выражение лица китайца снова стало озабоченным, - Ты получил их совсем недавно…
Гин как можно осторожней пожал плечами:
-- Я знал, что так будет…
-- Да-да.… Но как же ты смог позвонить, если, я так полагаю, кипело сражение?
-- Какой ты любопытный…
-- Профессиональная привычка, ничего особенного…
-- У меня тоже ничего особенного. Там, где я так опрометчиво влез в драку, было попросту изломано пространство… Ками-сама, что сейчас творится в небе над Японией!..
-- Как неаккуратно, - посетовал Лау.
-- Но нам это на руку. Перемещения проходят в обе стороны на огромной скорости…
-- К моим вратам… не придут? – холодно спросил Лау.
-- В хаосе изломанного пространства что-либо отследить…
-- Верно-верно, - торговец снова заулыбался.
-- Боишься превосходящей силы? – легко спросил Ичимару.
-- У меня есть могущественные покровители, но я не хотел бы терпеть какие-либо убытки из-за твоего появление…
-- Ах, нижайше прошу простить за неудобства…Просто выдай меня им, если за мной придут…
-- Как я могу! А мое обещание? – Лау даже повернулся к Гину, - Как можно!
-- Ладно-ладно! – Гин помахал длинными рукавами, - Я же пошутил!
-- Как ты жестоко шутишь! – Лау сыграл обиду, - Я не стану выдавать своего друга и гостя!
-- Как это мило с твоей стороны, - заулыбался Гин.
-- Да! – китаец призывно махнул рукавом, вторя Ичимару с его странным хаори, - Так и должно быть в моем деле!
-- Ты профессионал, - похвалил Гин.
-- Стараюсь, стараюсь.… А вот кстати!.. Купальни, прошу, - Лау виртуозным жестом нашел и открыл раздвижные двери в стене.
Оба мужчин нырнули внутрь, за ними мрачно проследовала Лан Мао.
-- Как симпатично! – Гин огляделся, - А!.. Здравствуйте!
Девушка, сидевшая на скамеечке около входа, не поняла японского, но затрепетала перед хозяином. Который только улыбнулся и отдал ей какое-то приказание. Кивнув, девушка исчезла за высокой ширмой, скрывающей половину комнаты.
-- Горячая ва~нна, - мечтательно произнес Гин.
-- А не пустить ли в эту ванну прекрасную девушку?
-- Пустить побольше пены, чтобы девушке места не осталось, - фыркнул Гин.
-- Отдохнуть захотел?
-- Я полагаю, имею право…
Оговоренная девушка вернулась, а из-за ширмы теперь явственно слышался шум воды и даже шел пар. Лау помахал на нее руками, выпроваживая, и снова повернулся к Гину.
-- Прошу, снимай свои пострадавшие тряпки, складывай сюда – и, пожалуйста, в ванну…
Гин даже не покосился на Лан Мао, сидевшую боком к мужчинам, и начал снимать хаори. Конечно, Гин улыбался, конечно, его глаза напоминали счастливые щелочки. Но даже это выражение лица не могло скрыть боль, которую доставляли ему движения. Лау, конечно, тоже улыбался, его глаза были прикрыты, и взгляда из-под черных ресниц не различить. Наконец, Гин стащил нижнее косоде, обнажив торс, и, наконец, Лау отмер, картинно вздохнув:
-- У тебя, кажется, ребро сломано…
-- Что ты, что ты, - Гин, не глядя, развязывал огромный бант на голубом оби, - Я бы такого не допустил…
-- Тогда что?
-- Ушиб, даже не трещина, - Ичимару улыбнулся, - Я в состоянии защититься…
-- Вижу, - кивнул Лау.
Огромный сиренево-желтый синяк расползался по левому боку Ичимару, вся левая рука была покрыта синяками и ссадинами, кожа на плече содрана. Такая же ситуация обнаружилась на коленях и даже щиколотках, стоило только мужчине снять хакама. Одежда теперь представляла собой ком грязных тряпок, и только свой вакидзаси Гин любовно положил на скамью. Повязав на бедра полотенце, он пошлепал за ширму.
-- Лан Мао, - позвал торговец, и Гин услышал из-за ширмы долгий поток указаний на китайском. Девушка, наверное, кивала, но ее голоса не было слышно. А Ичимару обнаружил перед собой вделанную в пол и натертую до блеска металлическую ванну, занимавшую чуть ли не половину комнаты. На полу разноцветная плитка с замысловатым рисунком; несколько зеркал, умывальник и сама огромная ванна с держателями для полотенец и принадлежностей – всё украшено яркими камнями и стеклом. Гин улыбнулся подобному убранству и с еще большим наслаждением опустился в воду, отбросив к чертям полотенце, и сразу же вытянулся во всю длину своей худощавой фигуры.
Лау никуда не ушел. Более того – через минуту он уже выплыл из-за ширмы, мило улыбаясь.
-- Как тебе моя одиночная купальня?
-- Какие у тебя бывают крупные гости, - протянул Гин, болтая ногой в воде и демонстрируя уйму оставшегося места.
-- Видел бы ты ванны для групп…
-- Представляю. Как и сами эти группы.
-- Укол в сторону моей профессии?
-- Может наоборот комплимент?
-- Может, - согласился Лау.
Гин запрокинул голову и посмотрел на китайца:
-- А ты разве не пойдешь готовить мне постель, ужин и новое белье, нэ?
-- Я велел Лан Мао построить прислугу.
-- В таком случае, может, потрешь мне спинку? – Гин улыбался все шире.
-- Ара... – Лау взмахнул руками, заставив рукава взметнуться, - Как ты себе это представляешь?
-- Ты можешь раздеться сам и помочь дорогому гостю, нэ?
-- Трудную задачку ты задал! – озабоченно протянул Лау, - Посиди пару минут, я сейчас.
И даже вышел из комнаты.
Гин перестал улыбаться. Некоторое время он смотрел уставшими глазами на воду и поднимавшийся от нее пар, потом прикрыл их. Гину не было жарко в кипятке, который не переставая лился из крана, ему не было дурно от резких запахов масел, распространившихся во влажном воздухе. Было больно ощущать, как этот кипяток облизывает раны и как будто забирается в отбитые кости, заставляя их мучительно ныть. Мышцы предательски дрожали, не желая расслабляться, но потом все же сдались и опустили стонущее от боли тело в воду, утопили Гина почти целиком.
-- Потереть тебя этой губкой или найти что-то пожестче?
Гин сумел не вздрогнуть и почти спокойно повернуть голову к вернувшемуся Лау. Широкие рукава чеонгсама у того были завернуты и подвязаны шнурками, пропущенными по спине, в костлявых руках он держал натуральную губку.
-- Давай, - усмехнулся Гин, принимая вертикальное положение.
Лау опустился на колени на край ванны, поколдовал с пузырьками и губкой, и приступил к работе. Не своей работе. Здесь должна была быть красивая девушка, а не хозяин заведения. Но и вместо шинигами Ичимару Гина должен был быть китайский божок или демон, вряд ли бы доверивший Лау его мыть.
Гин захихикал, поводя плечами.
-- Здорово-то как!
-- На! – Лау вручил ему еще одну губку, - Смывай свою кровь!
-- Ладно-ладно, - мужчина послушно принялся тереть локти и коленки, не переставая хихикать, - Как все оригинально!..
-- Что ты там бормочешь, дорогой гость? – Лау в своей деятельности переместился на плечи.
-- Не думал, что после битвы буду в ванне отмокать… где-то в Китае… ммм… - Гин запрокинул голову, сладко улыбаясь, - Может и массаж сделаешь?
Лау промедлил секунду, изучая худое белое лицо и серебристые волосы своего гостя, покрытые влагой, и чуть порозовевшие щеки.
-- У тебя на плече рана, - медленно сказал он, и добавил более бодро, - Не могу же я больно сделать!
-- Да ла~дно тебе! Ты же должен помочь мне расслабиться, разве нет?
-- Я делаю не свою работу! – взорвался Лау, - И ты довольно привередливый!
-- Тебе трудно, что ли? – расстроился Гин.
-- У тебя и спина изодрана! – обвинил Лау.
-- Ну-ну, я не вижу у вас здесь возможности излечить шинигами.… Не мазать же духовную сущность йодом, нэ?
-- Если ты не заметил, - наставительно начал торговец, - Во вратах были обменники! Иначе как бы тебя заметили все девушки?!
-- И правда… Глупость сморозил, извиняй…
-- Так что я знаю выход! – Лау поднялся и направился к стенному шкафу, - Так-так.… Вот оно…
-- Что там?
-- Я смажу тебе вот этим маслом. У него очень полезные свойства, можешь быть уверен.
-- Отлично, - Гин довольно быстро вылез из воды и уселся на край ванны, - Приступай!
Длинные худые руки и ноги, острые локти, торчащие ребра и тазовые кости. Белые волосы облепили лицо, а на теле волос не видно, поэтому Гин кажется не похожим на реального человека, а скорее на бумажного человечка или рисунок на белой бумаге.
Лау почувствовал себя идиотом, подумав: «вот каково хозяину испытывать на себе обязанности прислуги». И – Господи Боже! – пошел мазать Гина маслом… Бутерброда не получилось, зато получился хохочущий Ичимару. Было забавно и жутко наблюдать, как сотрясается костлявое тело, сжимаются мышцы живота и острые плечи ходят ходуном.
-- Хватит, хватит! – отбивался Гин, - Само заживет!
-- Но ты просил! – как будто не замечая его криков, возразил Лау, продолжай круговыми движениями щекотать шинигами.
-- Я не рассчитал! – сдался Гин, - Кожа… слишком чувствительная! Ай, жжется! Ара!..
-- О? Даже так? – Лау замер с понятыми, как у хирурга, руками.
-- Фууух.… Не надо больше!
-- Ну как хочешь! – Лау поднялся на ноги, продолжая изображать чучело, - Ему бы впитаться!
-- И долго мне так сидеть?
-- Хай-хай, сейчас принесут халат…
Действительно, через некоторое время принесли длинное цветастое кимоно, явно женское, и Гин подумал, что ему было бы удобней в чеонгсаме. Единственный плюс – огромная тряпка почти не прилегала к телу и не раздражала ссадины. Кроме этого, принесли какой-то странно пахнущий чай в глиняных чашках, который Лау насильно влил в Ичимару, приговаривая:
-- После ванны обязательно нужно его выпить!
-- Пакость несусветная, - пропел Гин, но протестовать был уже не в силах, расслабившись после горячей воды.
-- Ну вот-вот, теперь иди к себе в комнату! А я весь мокрый – пойду переоденусь!
И Гин в цветном мешке проследовал за трясущимися девочками в коротеньких юбочках. Лау тихо захихикал и пообещал скоро вернуться.
Перед покоями гостя Лау остановился и посмотрел на свою вечную спутницу. Точнее – повернул голову в ее сторону. Он курил и улыбался, прикрыв глаза, так, что ресницы образовывали четкие полосочки.
-- Лан Мао… - выдохнул он, - Не пускай. К нам. Никого.
Дым проплыл мимо бесстрастного лица девушки.
-- Поняла?
-- Да.
Этим словом двери были фактически запечатаны.
-- Славно…
Лау скользнул внутрь и щелкнул замком.
Повисла тишина.
Лан Мао никогда не оставляли за дверью.
-- А? быстро ты… - Гин сделал удивленно лицо.
-- Как ты устроился?
-- Спасибо, хорошо… - шинигами вернулся к занятию, от которого его оторвал приход Лау. Поливал малиновый пирог медом. То есть он сидел на диване, закинув ногу на ногу и устроив на остром белом колене блюдечко с куском пирога, и с наслаждением на лице лил на него густой мед из миниатюрного кувшинчика. После чего в ход пошла вилка, а Ичимару улыбнулся так широко и довольно, что выглядело это пугающе.
-- А как же основное блюдо? – Лау указал трубкой в сторону закрытого крышкой подноса.
-- Да ну… - протянул Гин, облизываясь.
-- Тебе же нужно восполнить реяцу.… Для этого ведь следует хорошенько поесть?
-- Угу…
-- А…это…годится?
-- Сахар, - Гин пожал плечами, - Для меня идеальный вариант…
-- О…
Экс-тайчо он же экс-эспада расправился с пирогом, затем с вафлями, затем с горкой разноцветного мармелада. В воздухе все сильнее распространялся запах ароматических палочек.
-- Однако ты пострадал, - сказал Лау, отвернувшись от Гина.
-- Я всегда так ем,
-- Я констатирую.
-- Я тоже.
Гин увидел горячий шоколад.
-- Я знал, что все так закончится, - он изучил пиалу с коричневой массой и обмакнул туда кусочек найденного в куче фруктов мандарина, - Что удивительного…
На лице Лау отразилась мимолетная горечь и раздражение.
-- Я знал, что ты выберешься, но не думал, что с таким уроном…
-- Айз… - Гин осекся и замолчал.
-- Зачем было так рисковать? – произнесено идеально легким тоном.
-- Другого выхода не было, - Гин встрепенулся и пожал плечами, налегая на шоколад.
-- Теперь ты уже не сможешь позволить себя остановиться…
-- Куда мне бежать?
-- А куда тебя переправить?
-- Тебе лучше знать, - улыбнулся Гин.
-- Мне?
-- Тебе отсюда легче поддерживать связи, чем мне из Готея…Я же военный, как-никак!
-- Пф! – Лау взмахнул рукой, - Ну я даже не знаю!.. Какое тебе удаление? Можно легко переправиться в Киото в Кококюро… Только нужен гигай…
-- Слишком близко. Если человеческое управление шинигами перегрызется с Сейретей из-за беглеца в лице печально известного Ичимару Гина… кто знает, что из этого выйдет.… И не прикончит ли меня раньше Айз… - Гин скривился.
-- Ла~дно.… Ну если сумеем достать тебе гигай, то абсолютно легко пристроить тебя в китайские преступные структуры… звучит грубовато, но на самом деле довольно милое место по сравнению с вашей Эспадой и ко…
-- Я по-китайски ни гу-гу, - промычал Гин, уминая слоеное тесто с сахарной пудрой и сиропом.
-- Ками-сама.… О! Если попотеть, можно переправить тебе к Графу Ди! Там гигай не обязателен!.. Безумная удаленность и полная анонимность…
-- Звучит как мемуары вуайериста.
-- Мы с тобой красноречивы! – рассмеялся Лау.
-- Граф сейчас в США?
-- Представь себе…
-- Боже, когда я надевал форму Академии, то не мог представить, что когда-то попаду в мир людей, в эту самую Америку…
-- Как другая планета, нэ?
-- Если я спокойно переселился в Хуэко Мундо, почему перспектива путешествовать по Генсею для меня дикость?
-- Ну не знаю! Я ума не приложу, почему Граф поехал в США.… Хотя я так понял – он скоро собирается в Токио….
-- Ну все не слава богу, - посетовал Гин.
Мужчины замолчали. Лау налил чай в фарфоровые чашечки и пододвинул Гину, чтобы у того что-нибудь не слиплось.
-- Однако же сильное обезболивающее… - Гин шумно прихлебывал.
-- Ара.… Не думал, что травяной сбор так подействует…
-- Еще бы это был обычный травяной сбор…
-- Еще бы ты был обычным человеком…
Обменявшись ровным количеством фраз, они замолчали.
-- Однако же хорошо ты устроился, - хлюп.
-- Я уже говорил, почему так произошло…
-- Не помню.
Лау помахал трубкой.
-- Мое воплощение в девятнадцатом столетье не было истинным.… Когда мы впервые с тобой виделись,… Гин… Я толком не помнил, кто я, но теперь… Мне напомнили.
-- И помогли весьма прилично…
-- И помогли. Я встретил огромное множество знакомых мне раньше богов и демонов. И все в один голос твердили, что я не чужой. А потом я и сам вспомнил,… что всегда был здесь.
-- Так это?..
-- Истинное воплощение… Чжоу только снилось, что он бабочка.
-- А бедному ками Лау только снилось, что он представитель китайской торговой компании в Великобритании.
-- Может быть.… А бедному Ичимару Гину не снилось, что он человек?
-- Ему снилось, что он хочет есть, - Гин нашел рукотворный торт, - Почему… умерев, ты вернулся в свою высшую обитель, хотя при жизни был порядочным злодеем?
-- Я и сейчас не блещу добродетелью.… Тем более это младший круг…
-- Тем не менее! – улыбаясь, возразил шинигами, - Я не помню свою человеческую жизнь.…Пусть. Ведь сейчас я тоже бог младшего круга. Однако переродился в каком-то грязном Руконгае…
-- Моя реяцу тянула на меня местных шинигами, странных детей с их не менее странными слугами.… Хотя я был обычным китайцем, которого никто не собирался уважать…
-- Да.… И хотя я был страшненьким оборванцем, моя реяцу тоже притянула ко мне красивую, но голодную девушку и красивого и сытого очкарика…
Лицо Ичимару стало страшным в своей усмешке, потом внезапно ожесточилось: уголки губ выровнялись, брови наоборот напряглись сильнее, а глаза приоткрылись до блестящих щелочек.
-- Я хочу всё забыть.
Лау протянул ему свою трубку.
Гин послушно взял красивую вещь и, не моргнув, вдохнул в себя дым. После трех глубоких вдохов он откинулся на спинку дивана и развалился, согнув одну ногу в колене, а другой оперевшись о столик. Открывалась странно-извращенная картина белых и жилистых ног на фоне пестрого рисунка кимоно. Ткань же сползла нещадно, открыв даже внутреннюю сторону бедра.
-- Ненавижу… - произнес Лау, найдя на тумбочке и набив еще одну трубку, - …фантомы прошлого…
-- Ненавижу… - выдохнул Гин, глядя в потолок.
-- Кого?
-- Себя, людей…
-- А… - голос китайца изменился, став бархатистым, - Так это естественно…
-- Естественно, - тембр голоса стал ниже, - А они ненавидят меня…
-- Откуда ты знаешь?
Гин спустил с плеча свою странную одежду.
-- Вот.
Содранное мясо едва подсохло.
-- Я испытал смерть на себе… - кивнул Лау.
-- Абсолютная ненависть.
-- А бывает – убивают, любя…
Гин мучительно скривился. Приподнялся, затянулся, потом запрокинул голову, выпуская дым из открытого рта.
Лау смотрел на него едва приоткрытыми черными глазами. Моргнул, улыбнулся и последовал его примеру, вдохнув дым.
Раздался неясный звук – это Гин, расслабленно мыча, попытался сесть прямо и потянул руку к засахаренным фруктам. Вскоре в подрагивающих пальцах оказалась клубничка, потом она перекочевала в рот. Лау вздохнул и придвинулся к Ичимару, обреченно потянулся к тем же фруктам.
-- Хорошо сочетается с сахаром, - произнес он.
-- Хорошо… сочетается, - подтвердил шинигами и хихикнул.
-- Поосторожней, Гин… Ты давно не пробовал, - Лау не удержался от смешка.
-- Я давно не пробовал… персики… - Гин махнул рукой, - Ну и плевать!
-- Если хочешь, я тебе помогу… Дорогой мой гость…
Лау нагнулся к столу и нашел небольшой, но самый сочный из засахаренных персиков, который уже в пальцах казался влажным и липким.
-- Не стоит, не стоит, - рассмеялся Гин, отнимая трубку от губ. И как раз в этот момент их коснулась упомянутая сладость. Ичимару фыркнул, но все же откусил кусочек. Засмеялся, пытаясь жевать, едва не подавился.
Лау откусил сам. Оставалось как раз на одного, и кусочек скользил в пальцах.
-- Открой ротик, - китаец расплылся в улыбке, поднося остаток фрукта к лицу Ичимару, - …аааа…
Тот беззвучно открыл губы. Но липкая штука выскользнула в последний момент и, проехавшись по подбородку Гина, шлепнулась ему в вырез. Шинигами скрутил приступ гортанного хохота, а Лау картинно застыл и перемазанной рукой.
-- Какая неприятность, - улыбнулся он.
Гин быстро затих, содрогаясь только животом, и прошептал:
-- Голова кружится…
-- М? Может шоколад поможет?
Гин согласно замычал. Тогда Лау вооружился недоеденным жидким шоколадом и дольками фруктов.
-- Дай мне, дай мне, - глухо попросил Гин, хватая кружочек апельсина и едва не падая на Лау, - Скажи «аааа»…
Более трезвый торговец ловко ухватил апельсин зубами, и уже сам протягивал Гину такой же. Гин, не управляющий собой, промазал по апельсину, прикусил Лау пальцы и снова рассмеялся.
-- Больно! – хихикнул тот, - Что, сладко?
-- Угу, - Гин принял более или менее вертикально положение, чуть покачиваясь и запуская руку в волосы, - Сладко.… Так-так…
Он нашел и положил в рот пару вишенок. Одну задержал в губах и, не успел посмотреть на Лау, как тот уже потянулся за лакомством. Вишня была разделена между смеющимися мужчинами, после чего оба синхронно потянулись к трубкам и пронаблюдали, как открываются тонкие губы, уже начинающие алеть…
-- Однако… - усмехнулся Лау.
-- Жарко, - сказал Ичимару, мотая головой.
-- Тебе нужно быть осторожней. И лучше лечь.
-- Куда?
-- Вон кровать.
Гин сипло рассмеялся.
-- Но ты же покормишь меня там?
-- Один взгляд – и всё исполнено!
Гин открыл глаза и взглянул на Лау. Стоило как следует поднять веки – мир оглушил яркостью цветов, и шинигами очень ясно различил румянец, проступающий на золотистой коже китайца. Тогда Ичимару уже не смог сдержать улыбки и довольно сощурился.
-- Нужно еще дойти туда! - и он, качаясь, побрел в сторону широкой постели. Лау поднялся за ним и спокойно поддержал за локоть, подвел к кровати и подтолкнул. Гин свалился, взмахнув руками, но сохранил трубку в горизонтально положении, чтобы не раскидать пепел. От таких движений кимоно распахнулось и сверху и снизу (его держал только тонкий пояс) и окончательно свалилось с поврежденной левой руки.
Лау улегся рядом, подперев голову рукой, и продолжил курить. Гин хотел доползти до подушки, но потом изобрел иной способ: повернул голову вбок и осторожно затянулся, стараясь не подпалить покрывало. Потом ему стало все равно, кого и что он рискует подпалить, потому что кровать внезапно начала кружиться, а вскоре превратилась в кисель, засасывая Ичимару. Его улыбающийся друг тоже подвергся этому движению по спирали и странным образом оказался сплетенным с ним. При этом расцепиться не было никакой возможности, потому что слишком страшно отпускать статичное тело, когда вся комната и весь мир куда-то поехали. Поэтому Гин обнял Лау за плечи одной рукой, все еще держа трубку на расстоянии и неотрывно следя, как дым заполняет воздух, заволакивает зрение. Когда среди плывущего в сизых завитках потолка появился воротник чеонгсама, шея и лицо, Гин, не думая, потянулся вперед, наткнулся на губы – и полетел вниз. Целовались они долго, сладко и, наверное, развратно. Пробуя на себе то, что они сами пробовали на других. Кусать губы, пытаться ухватить и вобрать в себя язык, слизывать влагу из уголка рта, снова навязывать ритм. Вернулось ощущение, что каждое встречное движение – это отражение твоего.
Гину стало страшно. Он вцепился в ткань на плечах Лау и с неожиданной легкостью перевернул его на спину, навис над ним, вглядываясь в лицо. Щелки глаз китайца расширились, пушистые ресницы приподнялись, показывая черную радужку. Губы сдержанно улыбались. Едва загорелая, но гораздо более темная, чем у Ичимару, кожа поблескивала, по щекам расползался румянец – уже явственней. Короткие черные волосы спутались, пока он лежал…
Нет. Всё в порядке. Это другой человек.
Гин нагнулся и с наслаждением поцеловал этого другого человека, сплетаясь с ним языком и стараясь вновь сплестись телами. Но в итоге мир завертелся, кровать оказалась на потолке, а Гин - под телом Лау. Он засмеялся, когда горячие губы стали исследовать его шею, и охнул от укуса. Он довольно замычал, чувствуя руки на своей груди, талии, бедрах. Немногим отличаясь от дразнящего шелка кимоно, они совершенно ничего не стеснялись, блуждая по животу и внутренней стороне бедер, знакомясь с телом и оживляя его. Ичимару раскинулся под этими ласками, больше не боясь и тоже ничего не стесняясь. Лениво глядя на темноволосую макушку, спускавшуюся куда-то вниз и понимая, что расстался с цветастой тряпкой.
Искусав грудь и живот Гина, Лау сел прямо и оглядел свою работу. Бумажный человечек оказался вовсе не бумажным, а очень даже объемным и, более того, живым. Даже слабенькие укусы и засосы на меловой коже тут же налились алым и заставили ее гореть. Они смотрелись бы очень дико в контрасте с кожей и серебристыми волосами, если бы не самые настоящие алые глаза, блестящие из-под тяжелых век. Но, если не смотреть в эти безумные и блуждающие глаза, а опустить взгляд вниз, была еще одна часть тела, отличающаяся по цвету от всего остального.
И Лау решил сравнить. Торопиться было некуда, и он неспешно разделся под невозможным горящим взглядом Гина. Кожа оказалась гораздо темнее, и интересующая часть тела оказалась тоже темнее. Потом Лау с сожалением, а Гин с радостью, поняли, что и их тела разные – одно жилистое и угловатое, хотя и не лишенное пластики, другое чуть меньше, пластичней, хотя и не лишено силы.
Синхронно улыбнувшись, они потянулись друг к другу, нырнули в объятья и стали дарить ласки. Длинные пальцы с ухоженными ногтями скользили по спине, бокам, ягодицам и ногам, потом перебежали на грудь и живот, и ниже – синхронно сжавшись.
Лау сказал «ох» и вздрогнул, Гин рассмеялся, откидываясь на спину. Он был не против вторжения в свое тело – он вообще не чувствовал боли. А ритмичные покачивания заставили его голову кружиться так, что приятно ломило в висках, и внутри живота что-то сводило сладкой судорогой. Дыхание стало горячим и вырывалось из легких короткими выдохами. Чаще, чаще, чаще. Вместе с тем, как двигались бедра любовника. Поймать их ритм – проще простого. Поймать его губы, когда он нагибается – само собой. И стоны, срывавшиеся с губ Лау, что-то сильно напоминали Гину. Только вот что?..
Слабый сорванный крик знаменовал финал медитативных движений.
Гин открыл глаза, когда его стукнула в грудь чужая голова. Он не удержался от улыбки и погладил взъерошенные волосы. Запоздало понял, что возбудился. Сильно. Повел бедрами, вызвав в себе самом огромную волну желания, освободился от объятий и перевернул расслабленного Лау на спину.
Гин сказал «ох», глядя на влажное тело мужчины, Лау рассмеялся, устраиваясь поудобней. Он был не против вторжения в свое тело – ему было слишком хорошо. А ритм движений как будто вообще не прекращался. Только стоны по сравнению с первым опытом стали громче и сладострастней, но и разум уже провалился в туман.
Гин услышал звуки, похожие на всхлипы, почувствовал дрожь тела под собой и пальцы, вцепившиеся в плечи. Внезапно понял, что чужие ноги обнимают его за талию, неосознанно притягивая к себе, что внутри мужчины очень горячо и узко, и сокращение мышц уже не унять.
Крик накрыл его с головой. Как и ожидаемый финал. Как и горячая жидкость – прижатые друг к другу животы. И бедра, и постель.
Гин смотрел на мокрого и довольного Лау, не торопясь двигаться или хотя бы выйти из его тела.
-- Я вспомнил, - сказал он.
-- Что? – последовал вопрос.
-- Одно светловолосого голубоглазого мальчика, который всегда по-настоящему стеснялся, пока не терял голову….
-- И как он там?
-- Пожалуй, надо узнать…
-- Тогда…
-- Лучшее укрытие – в тылу врага.
-- Самоубийца, - засмеялся Лау.
-- Если умру – перерожусь в камень или мокрицу. Не дождетесь.
20 – 28 июня 2009
Тем, кто дочитал, не схалтурив!
Фанарт дорогого графа на эту тему) СМОТРЕТЬ! ))))
да?!.... Впрочем, немногие вообще заинтересованы личностью Лау) хотя в манге курошицуджи он появляется часто и является героем колоритным! Я люблю улыбчивых персонажей и не скрываю! Прямым текстом - Я ЛЮБЛЮ ЛАУ!
А уж как я люблю Гина вообще говорить не приходится))
Что ж...
Название: "Побег и перерождение"
Фэндом: Bleach/Kuroshitsuji
Пэйринг: Гин/Лау, Лау/Гин (восьмерко, восьмерко)
Рейтинг: R
Автор: [MadHatter]
Бета: покритиковали-с)
Предупреждение: Пэринг вкуривается хорошо! А курят они много!
Комментарии: Smoke kills, вообще много чего kills)) еще буковки - ООС, AU... ими и исчерпано)
читать дальше
Побег и перерождение.
Врата Миров открывались беззвучно. Только один человек из присутствующих мог почувствовать огромную волну энергии, выплеснувшуюся их них и вмиг наполнившую комнату миллионами вибрирующих искр. Этот человек – мужчина среднего роста, облаченный в подпоясанный чеонгсам и шелковые брюки. Казалось, он вообще не смотрел на врата, прикрыв глаза и спокойно улыбаясь. Но потом зазвучал его голос:
-- Прошу, проходи…
Врата представляли собой большие, щедро украшенные цветными металлами двери, вделанные в черный мраморный куб, немного не достающий до потолка, а по углам окруженный колоннами. Слабое освещение комнаты не проникало в глубину врат, но вскоре там появилось что-то белое. А именно белые одежды человека, едва стоявшего на ногах. Он с трудом, не желая по какой-то причине опереться о створку врат, переступил порог и опустился на колено, тяжело дыша.
Кроме китайца в комнате присутствовали несколько женщин, которые удивленно вздохнули и зашептались, увидев незнакомца. Только одна девушка, стоявшая к хозяину ближе всех, молчала и смотрела мимо.
-- Так-так, - пропел китаец, улыбаясь, - Плачевное зрелище…
-- Доброго времени суток, Лау, - ответ прозвучал с такой же интонацией, - А ты свеж и весел, как я посмотрю, нэ?
-- Спасибо, Гин, стараюсь.
Девушки перестали шептаться, потому что хозяин заговорил, но незнакомец их пугать не перестал. Конечно. Его странные белые одежды, более всего напоминающие извращенный японский костюм (о чем свидетельствовали хакама) были перемазаны в крови и местами порваны, а на поясе, недвусмысленно оттопыривая накидку, висел короткий меч.
-- Так-так… - повторил Лау, затем повернулся и заговорил по-китайски, сделав ленивый жест рукой. Девушки поклонились и шмыгнули вон из комнаты. Молчаливая особа осталась неподвижной.
-- Не позвать ли мужчин из прислуги, чтобы донести тебя до постели… Гин?
-- Спасибо, - улыбнулся тот, - Не нужно такой трепетной заботы.… Это всего лишь реакция на пространственный переход… Лау.
Китаец поднял брови и картинно склонил голову на бок:
-- Ты уверен? Я беспокоюсь…
Гин медленно выпрямился.
-- Не стоит, не стоит!
-- Да? А зачем тебе таки понадобился звонок, в такой случае?
-- Ну-ну, этот вопрос мы обгова~ривали…
-- Вспомнил! – обрадовался Лау, - Когда ты снова соберешься бежать…
-- Позвоню в колокольчик, - закончил за него Гин, - Прекрасная вещица!
-- Ммм! – Лау улыбнулся, - Ваши отношения с очкариком совсем испортились?
-- И не спрашивай даже! Кошмар!
Лау покачал головой:
-- Ай-яй-яй!.. Ну да это не беда! Как я уже и говорил – ты всегда сможешь куда-то сбежать! Особенно… ты…
-- Я рад, что мне в силах помочь такой человек, как ты…
-- Как прия~тно…
Они улыбались друг другу, выдерживая паузу, только им двоим и нужную.
-- …Лан Мао… Закрой врата.
Девушка спокойно подошла к мраморному кубу и легко, словно это были бумажные сёдзи, закрыла массивные двери, подняв витые ручки до щелчка.
-- Сла~вно.… А теперь нужно расположить нашего гостя. Следуйте за мной, Ичимару-сан!
Лау развернулся, и Гин шагнул вслед за ним. Было слышно, как он оступился, хорошо, что не видно, как стиснул зубы.
-- Развратное место, - протянул Ичимару, деланно хмурясь, - И как изменилось с нашей первой встречи!
-- Пантеон духов, демонов и шинигами в Китае и прилегающих землях самый обширный в мире, - вежливо ответил Лау, - Они нуждались в моих услугах, я вынужден был расширять дело…
-- Как оно? Успешно продается?
-- Куда уж успешней…
Из-за расписных ширм слышалось хихиканье, среди залов и комнат распространялся запах благовоний и табачный дым, играла музыка. Лау вел Гина боковыми коридорами, где не было больших скоплений посетителей, но то и дело сновали девушки с подносами, стопками белья или другими нужными вещами в руках. Они в ужасе шарахались по стене, здороваясь с господином, и смотрели на его окровавленного гостя, улыбавшегося им точь-в-точь как…
-- Ты пугаешь их, - усмехнулся Лау, - тебе нужно помыться и переодеться…
-- Согласен…. ты устроишь?
-- Всё для твоего комфорта. Я же обещал укрытие.… А это все-таки первоклассная гостиница…
-- Благодарю-благодарю…
-- Ты ведь наверняка устал.… Эти ранения, - выражение лица китайца снова стало озабоченным, - Ты получил их совсем недавно…
Гин как можно осторожней пожал плечами:
-- Я знал, что так будет…
-- Да-да.… Но как же ты смог позвонить, если, я так полагаю, кипело сражение?
-- Какой ты любопытный…
-- Профессиональная привычка, ничего особенного…
-- У меня тоже ничего особенного. Там, где я так опрометчиво влез в драку, было попросту изломано пространство… Ками-сама, что сейчас творится в небе над Японией!..
-- Как неаккуратно, - посетовал Лау.
-- Но нам это на руку. Перемещения проходят в обе стороны на огромной скорости…
-- К моим вратам… не придут? – холодно спросил Лау.
-- В хаосе изломанного пространства что-либо отследить…
-- Верно-верно, - торговец снова заулыбался.
-- Боишься превосходящей силы? – легко спросил Ичимару.
-- У меня есть могущественные покровители, но я не хотел бы терпеть какие-либо убытки из-за твоего появление…
-- Ах, нижайше прошу простить за неудобства…Просто выдай меня им, если за мной придут…
-- Как я могу! А мое обещание? – Лау даже повернулся к Гину, - Как можно!
-- Ладно-ладно! – Гин помахал длинными рукавами, - Я же пошутил!
-- Как ты жестоко шутишь! – Лау сыграл обиду, - Я не стану выдавать своего друга и гостя!
-- Как это мило с твоей стороны, - заулыбался Гин.
-- Да! – китаец призывно махнул рукавом, вторя Ичимару с его странным хаори, - Так и должно быть в моем деле!
-- Ты профессионал, - похвалил Гин.
-- Стараюсь, стараюсь.… А вот кстати!.. Купальни, прошу, - Лау виртуозным жестом нашел и открыл раздвижные двери в стене.
Оба мужчин нырнули внутрь, за ними мрачно проследовала Лан Мао.
-- Как симпатично! – Гин огляделся, - А!.. Здравствуйте!
Девушка, сидевшая на скамеечке около входа, не поняла японского, но затрепетала перед хозяином. Который только улыбнулся и отдал ей какое-то приказание. Кивнув, девушка исчезла за высокой ширмой, скрывающей половину комнаты.
-- Горячая ва~нна, - мечтательно произнес Гин.
-- А не пустить ли в эту ванну прекрасную девушку?
-- Пустить побольше пены, чтобы девушке места не осталось, - фыркнул Гин.
-- Отдохнуть захотел?
-- Я полагаю, имею право…
Оговоренная девушка вернулась, а из-за ширмы теперь явственно слышался шум воды и даже шел пар. Лау помахал на нее руками, выпроваживая, и снова повернулся к Гину.
-- Прошу, снимай свои пострадавшие тряпки, складывай сюда – и, пожалуйста, в ванну…
Гин даже не покосился на Лан Мао, сидевшую боком к мужчинам, и начал снимать хаори. Конечно, Гин улыбался, конечно, его глаза напоминали счастливые щелочки. Но даже это выражение лица не могло скрыть боль, которую доставляли ему движения. Лау, конечно, тоже улыбался, его глаза были прикрыты, и взгляда из-под черных ресниц не различить. Наконец, Гин стащил нижнее косоде, обнажив торс, и, наконец, Лау отмер, картинно вздохнув:
-- У тебя, кажется, ребро сломано…
-- Что ты, что ты, - Гин, не глядя, развязывал огромный бант на голубом оби, - Я бы такого не допустил…
-- Тогда что?
-- Ушиб, даже не трещина, - Ичимару улыбнулся, - Я в состоянии защититься…
-- Вижу, - кивнул Лау.
Огромный сиренево-желтый синяк расползался по левому боку Ичимару, вся левая рука была покрыта синяками и ссадинами, кожа на плече содрана. Такая же ситуация обнаружилась на коленях и даже щиколотках, стоило только мужчине снять хакама. Одежда теперь представляла собой ком грязных тряпок, и только свой вакидзаси Гин любовно положил на скамью. Повязав на бедра полотенце, он пошлепал за ширму.
-- Лан Мао, - позвал торговец, и Гин услышал из-за ширмы долгий поток указаний на китайском. Девушка, наверное, кивала, но ее голоса не было слышно. А Ичимару обнаружил перед собой вделанную в пол и натертую до блеска металлическую ванну, занимавшую чуть ли не половину комнаты. На полу разноцветная плитка с замысловатым рисунком; несколько зеркал, умывальник и сама огромная ванна с держателями для полотенец и принадлежностей – всё украшено яркими камнями и стеклом. Гин улыбнулся подобному убранству и с еще большим наслаждением опустился в воду, отбросив к чертям полотенце, и сразу же вытянулся во всю длину своей худощавой фигуры.
Лау никуда не ушел. Более того – через минуту он уже выплыл из-за ширмы, мило улыбаясь.
-- Как тебе моя одиночная купальня?
-- Какие у тебя бывают крупные гости, - протянул Гин, болтая ногой в воде и демонстрируя уйму оставшегося места.
-- Видел бы ты ванны для групп…
-- Представляю. Как и сами эти группы.
-- Укол в сторону моей профессии?
-- Может наоборот комплимент?
-- Может, - согласился Лау.
Гин запрокинул голову и посмотрел на китайца:
-- А ты разве не пойдешь готовить мне постель, ужин и новое белье, нэ?
-- Я велел Лан Мао построить прислугу.
-- В таком случае, может, потрешь мне спинку? – Гин улыбался все шире.
-- Ара... – Лау взмахнул руками, заставив рукава взметнуться, - Как ты себе это представляешь?
-- Ты можешь раздеться сам и помочь дорогому гостю, нэ?
-- Трудную задачку ты задал! – озабоченно протянул Лау, - Посиди пару минут, я сейчас.
И даже вышел из комнаты.
Гин перестал улыбаться. Некоторое время он смотрел уставшими глазами на воду и поднимавшийся от нее пар, потом прикрыл их. Гину не было жарко в кипятке, который не переставая лился из крана, ему не было дурно от резких запахов масел, распространившихся во влажном воздухе. Было больно ощущать, как этот кипяток облизывает раны и как будто забирается в отбитые кости, заставляя их мучительно ныть. Мышцы предательски дрожали, не желая расслабляться, но потом все же сдались и опустили стонущее от боли тело в воду, утопили Гина почти целиком.
-- Потереть тебя этой губкой или найти что-то пожестче?
Гин сумел не вздрогнуть и почти спокойно повернуть голову к вернувшемуся Лау. Широкие рукава чеонгсама у того были завернуты и подвязаны шнурками, пропущенными по спине, в костлявых руках он держал натуральную губку.
-- Давай, - усмехнулся Гин, принимая вертикальное положение.
Лау опустился на колени на край ванны, поколдовал с пузырьками и губкой, и приступил к работе. Не своей работе. Здесь должна была быть красивая девушка, а не хозяин заведения. Но и вместо шинигами Ичимару Гина должен был быть китайский божок или демон, вряд ли бы доверивший Лау его мыть.
Гин захихикал, поводя плечами.
-- Здорово-то как!
-- На! – Лау вручил ему еще одну губку, - Смывай свою кровь!
-- Ладно-ладно, - мужчина послушно принялся тереть локти и коленки, не переставая хихикать, - Как все оригинально!..
-- Что ты там бормочешь, дорогой гость? – Лау в своей деятельности переместился на плечи.
-- Не думал, что после битвы буду в ванне отмокать… где-то в Китае… ммм… - Гин запрокинул голову, сладко улыбаясь, - Может и массаж сделаешь?
Лау промедлил секунду, изучая худое белое лицо и серебристые волосы своего гостя, покрытые влагой, и чуть порозовевшие щеки.
-- У тебя на плече рана, - медленно сказал он, и добавил более бодро, - Не могу же я больно сделать!
-- Да ла~дно тебе! Ты же должен помочь мне расслабиться, разве нет?
-- Я делаю не свою работу! – взорвался Лау, - И ты довольно привередливый!
-- Тебе трудно, что ли? – расстроился Гин.
-- У тебя и спина изодрана! – обвинил Лау.
-- Ну-ну, я не вижу у вас здесь возможности излечить шинигами.… Не мазать же духовную сущность йодом, нэ?
-- Если ты не заметил, - наставительно начал торговец, - Во вратах были обменники! Иначе как бы тебя заметили все девушки?!
-- И правда… Глупость сморозил, извиняй…
-- Так что я знаю выход! – Лау поднялся и направился к стенному шкафу, - Так-так.… Вот оно…
-- Что там?
-- Я смажу тебе вот этим маслом. У него очень полезные свойства, можешь быть уверен.
-- Отлично, - Гин довольно быстро вылез из воды и уселся на край ванны, - Приступай!
Длинные худые руки и ноги, острые локти, торчащие ребра и тазовые кости. Белые волосы облепили лицо, а на теле волос не видно, поэтому Гин кажется не похожим на реального человека, а скорее на бумажного человечка или рисунок на белой бумаге.
Лау почувствовал себя идиотом, подумав: «вот каково хозяину испытывать на себе обязанности прислуги». И – Господи Боже! – пошел мазать Гина маслом… Бутерброда не получилось, зато получился хохочущий Ичимару. Было забавно и жутко наблюдать, как сотрясается костлявое тело, сжимаются мышцы живота и острые плечи ходят ходуном.
-- Хватит, хватит! – отбивался Гин, - Само заживет!
-- Но ты просил! – как будто не замечая его криков, возразил Лау, продолжай круговыми движениями щекотать шинигами.
-- Я не рассчитал! – сдался Гин, - Кожа… слишком чувствительная! Ай, жжется! Ара!..
-- О? Даже так? – Лау замер с понятыми, как у хирурга, руками.
-- Фууух.… Не надо больше!
-- Ну как хочешь! – Лау поднялся на ноги, продолжая изображать чучело, - Ему бы впитаться!
-- И долго мне так сидеть?
-- Хай-хай, сейчас принесут халат…
Действительно, через некоторое время принесли длинное цветастое кимоно, явно женское, и Гин подумал, что ему было бы удобней в чеонгсаме. Единственный плюс – огромная тряпка почти не прилегала к телу и не раздражала ссадины. Кроме этого, принесли какой-то странно пахнущий чай в глиняных чашках, который Лау насильно влил в Ичимару, приговаривая:
-- После ванны обязательно нужно его выпить!
-- Пакость несусветная, - пропел Гин, но протестовать был уже не в силах, расслабившись после горячей воды.
-- Ну вот-вот, теперь иди к себе в комнату! А я весь мокрый – пойду переоденусь!
И Гин в цветном мешке проследовал за трясущимися девочками в коротеньких юбочках. Лау тихо захихикал и пообещал скоро вернуться.
Перед покоями гостя Лау остановился и посмотрел на свою вечную спутницу. Точнее – повернул голову в ее сторону. Он курил и улыбался, прикрыв глаза, так, что ресницы образовывали четкие полосочки.
-- Лан Мао… - выдохнул он, - Не пускай. К нам. Никого.
Дым проплыл мимо бесстрастного лица девушки.
-- Поняла?
-- Да.
Этим словом двери были фактически запечатаны.
-- Славно…
Лау скользнул внутрь и щелкнул замком.
Повисла тишина.
Лан Мао никогда не оставляли за дверью.
-- А? быстро ты… - Гин сделал удивленно лицо.
-- Как ты устроился?
-- Спасибо, хорошо… - шинигами вернулся к занятию, от которого его оторвал приход Лау. Поливал малиновый пирог медом. То есть он сидел на диване, закинув ногу на ногу и устроив на остром белом колене блюдечко с куском пирога, и с наслаждением на лице лил на него густой мед из миниатюрного кувшинчика. После чего в ход пошла вилка, а Ичимару улыбнулся так широко и довольно, что выглядело это пугающе.
-- А как же основное блюдо? – Лау указал трубкой в сторону закрытого крышкой подноса.
-- Да ну… - протянул Гин, облизываясь.
-- Тебе же нужно восполнить реяцу.… Для этого ведь следует хорошенько поесть?
-- Угу…
-- А…это…годится?
-- Сахар, - Гин пожал плечами, - Для меня идеальный вариант…
-- О…
Экс-тайчо он же экс-эспада расправился с пирогом, затем с вафлями, затем с горкой разноцветного мармелада. В воздухе все сильнее распространялся запах ароматических палочек.
-- Однако ты пострадал, - сказал Лау, отвернувшись от Гина.
-- Я всегда так ем,
-- Я констатирую.
-- Я тоже.
Гин увидел горячий шоколад.
-- Я знал, что все так закончится, - он изучил пиалу с коричневой массой и обмакнул туда кусочек найденного в куче фруктов мандарина, - Что удивительного…
На лице Лау отразилась мимолетная горечь и раздражение.
-- Я знал, что ты выберешься, но не думал, что с таким уроном…
-- Айз… - Гин осекся и замолчал.
-- Зачем было так рисковать? – произнесено идеально легким тоном.
-- Другого выхода не было, - Гин встрепенулся и пожал плечами, налегая на шоколад.
-- Теперь ты уже не сможешь позволить себя остановиться…
-- Куда мне бежать?
-- А куда тебя переправить?
-- Тебе лучше знать, - улыбнулся Гин.
-- Мне?
-- Тебе отсюда легче поддерживать связи, чем мне из Готея…Я же военный, как-никак!
-- Пф! – Лау взмахнул рукой, - Ну я даже не знаю!.. Какое тебе удаление? Можно легко переправиться в Киото в Кококюро… Только нужен гигай…
-- Слишком близко. Если человеческое управление шинигами перегрызется с Сейретей из-за беглеца в лице печально известного Ичимару Гина… кто знает, что из этого выйдет.… И не прикончит ли меня раньше Айз… - Гин скривился.
-- Ла~дно.… Ну если сумеем достать тебе гигай, то абсолютно легко пристроить тебя в китайские преступные структуры… звучит грубовато, но на самом деле довольно милое место по сравнению с вашей Эспадой и ко…
-- Я по-китайски ни гу-гу, - промычал Гин, уминая слоеное тесто с сахарной пудрой и сиропом.
-- Ками-сама.… О! Если попотеть, можно переправить тебе к Графу Ди! Там гигай не обязателен!.. Безумная удаленность и полная анонимность…
-- Звучит как мемуары вуайериста.
-- Мы с тобой красноречивы! – рассмеялся Лау.
-- Граф сейчас в США?
-- Представь себе…
-- Боже, когда я надевал форму Академии, то не мог представить, что когда-то попаду в мир людей, в эту самую Америку…
-- Как другая планета, нэ?
-- Если я спокойно переселился в Хуэко Мундо, почему перспектива путешествовать по Генсею для меня дикость?
-- Ну не знаю! Я ума не приложу, почему Граф поехал в США.… Хотя я так понял – он скоро собирается в Токио….
-- Ну все не слава богу, - посетовал Гин.
Мужчины замолчали. Лау налил чай в фарфоровые чашечки и пододвинул Гину, чтобы у того что-нибудь не слиплось.
-- Однако же сильное обезболивающее… - Гин шумно прихлебывал.
-- Ара.… Не думал, что травяной сбор так подействует…
-- Еще бы это был обычный травяной сбор…
-- Еще бы ты был обычным человеком…
Обменявшись ровным количеством фраз, они замолчали.
-- Однако же хорошо ты устроился, - хлюп.
-- Я уже говорил, почему так произошло…
-- Не помню.
Лау помахал трубкой.
-- Мое воплощение в девятнадцатом столетье не было истинным.… Когда мы впервые с тобой виделись,… Гин… Я толком не помнил, кто я, но теперь… Мне напомнили.
-- И помогли весьма прилично…
-- И помогли. Я встретил огромное множество знакомых мне раньше богов и демонов. И все в один голос твердили, что я не чужой. А потом я и сам вспомнил,… что всегда был здесь.
-- Так это?..
-- Истинное воплощение… Чжоу только снилось, что он бабочка.
-- А бедному ками Лау только снилось, что он представитель китайской торговой компании в Великобритании.
-- Может быть.… А бедному Ичимару Гину не снилось, что он человек?
-- Ему снилось, что он хочет есть, - Гин нашел рукотворный торт, - Почему… умерев, ты вернулся в свою высшую обитель, хотя при жизни был порядочным злодеем?
-- Я и сейчас не блещу добродетелью.… Тем более это младший круг…
-- Тем не менее! – улыбаясь, возразил шинигами, - Я не помню свою человеческую жизнь.…Пусть. Ведь сейчас я тоже бог младшего круга. Однако переродился в каком-то грязном Руконгае…
-- Моя реяцу тянула на меня местных шинигами, странных детей с их не менее странными слугами.… Хотя я был обычным китайцем, которого никто не собирался уважать…
-- Да.… И хотя я был страшненьким оборванцем, моя реяцу тоже притянула ко мне красивую, но голодную девушку и красивого и сытого очкарика…
Лицо Ичимару стало страшным в своей усмешке, потом внезапно ожесточилось: уголки губ выровнялись, брови наоборот напряглись сильнее, а глаза приоткрылись до блестящих щелочек.
-- Я хочу всё забыть.
Лау протянул ему свою трубку.
Гин послушно взял красивую вещь и, не моргнув, вдохнул в себя дым. После трех глубоких вдохов он откинулся на спинку дивана и развалился, согнув одну ногу в колене, а другой оперевшись о столик. Открывалась странно-извращенная картина белых и жилистых ног на фоне пестрого рисунка кимоно. Ткань же сползла нещадно, открыв даже внутреннюю сторону бедра.
-- Ненавижу… - произнес Лау, найдя на тумбочке и набив еще одну трубку, - …фантомы прошлого…
-- Ненавижу… - выдохнул Гин, глядя в потолок.
-- Кого?
-- Себя, людей…
-- А… - голос китайца изменился, став бархатистым, - Так это естественно…
-- Естественно, - тембр голоса стал ниже, - А они ненавидят меня…
-- Откуда ты знаешь?
Гин спустил с плеча свою странную одежду.
-- Вот.
Содранное мясо едва подсохло.
-- Я испытал смерть на себе… - кивнул Лау.
-- Абсолютная ненависть.
-- А бывает – убивают, любя…
Гин мучительно скривился. Приподнялся, затянулся, потом запрокинул голову, выпуская дым из открытого рта.
Лау смотрел на него едва приоткрытыми черными глазами. Моргнул, улыбнулся и последовал его примеру, вдохнув дым.
Раздался неясный звук – это Гин, расслабленно мыча, попытался сесть прямо и потянул руку к засахаренным фруктам. Вскоре в подрагивающих пальцах оказалась клубничка, потом она перекочевала в рот. Лау вздохнул и придвинулся к Ичимару, обреченно потянулся к тем же фруктам.
-- Хорошо сочетается с сахаром, - произнес он.
-- Хорошо… сочетается, - подтвердил шинигами и хихикнул.
-- Поосторожней, Гин… Ты давно не пробовал, - Лау не удержался от смешка.
-- Я давно не пробовал… персики… - Гин махнул рукой, - Ну и плевать!
-- Если хочешь, я тебе помогу… Дорогой мой гость…
Лау нагнулся к столу и нашел небольшой, но самый сочный из засахаренных персиков, который уже в пальцах казался влажным и липким.
-- Не стоит, не стоит, - рассмеялся Гин, отнимая трубку от губ. И как раз в этот момент их коснулась упомянутая сладость. Ичимару фыркнул, но все же откусил кусочек. Засмеялся, пытаясь жевать, едва не подавился.
Лау откусил сам. Оставалось как раз на одного, и кусочек скользил в пальцах.
-- Открой ротик, - китаец расплылся в улыбке, поднося остаток фрукта к лицу Ичимару, - …аааа…
Тот беззвучно открыл губы. Но липкая штука выскользнула в последний момент и, проехавшись по подбородку Гина, шлепнулась ему в вырез. Шинигами скрутил приступ гортанного хохота, а Лау картинно застыл и перемазанной рукой.
-- Какая неприятность, - улыбнулся он.
Гин быстро затих, содрогаясь только животом, и прошептал:
-- Голова кружится…
-- М? Может шоколад поможет?
Гин согласно замычал. Тогда Лау вооружился недоеденным жидким шоколадом и дольками фруктов.
-- Дай мне, дай мне, - глухо попросил Гин, хватая кружочек апельсина и едва не падая на Лау, - Скажи «аааа»…
Более трезвый торговец ловко ухватил апельсин зубами, и уже сам протягивал Гину такой же. Гин, не управляющий собой, промазал по апельсину, прикусил Лау пальцы и снова рассмеялся.
-- Больно! – хихикнул тот, - Что, сладко?
-- Угу, - Гин принял более или менее вертикально положение, чуть покачиваясь и запуская руку в волосы, - Сладко.… Так-так…
Он нашел и положил в рот пару вишенок. Одну задержал в губах и, не успел посмотреть на Лау, как тот уже потянулся за лакомством. Вишня была разделена между смеющимися мужчинами, после чего оба синхронно потянулись к трубкам и пронаблюдали, как открываются тонкие губы, уже начинающие алеть…
-- Однако… - усмехнулся Лау.
-- Жарко, - сказал Ичимару, мотая головой.
-- Тебе нужно быть осторожней. И лучше лечь.
-- Куда?
-- Вон кровать.
Гин сипло рассмеялся.
-- Но ты же покормишь меня там?
-- Один взгляд – и всё исполнено!
Гин открыл глаза и взглянул на Лау. Стоило как следует поднять веки – мир оглушил яркостью цветов, и шинигами очень ясно различил румянец, проступающий на золотистой коже китайца. Тогда Ичимару уже не смог сдержать улыбки и довольно сощурился.
-- Нужно еще дойти туда! - и он, качаясь, побрел в сторону широкой постели. Лау поднялся за ним и спокойно поддержал за локоть, подвел к кровати и подтолкнул. Гин свалился, взмахнув руками, но сохранил трубку в горизонтально положении, чтобы не раскидать пепел. От таких движений кимоно распахнулось и сверху и снизу (его держал только тонкий пояс) и окончательно свалилось с поврежденной левой руки.
Лау улегся рядом, подперев голову рукой, и продолжил курить. Гин хотел доползти до подушки, но потом изобрел иной способ: повернул голову вбок и осторожно затянулся, стараясь не подпалить покрывало. Потом ему стало все равно, кого и что он рискует подпалить, потому что кровать внезапно начала кружиться, а вскоре превратилась в кисель, засасывая Ичимару. Его улыбающийся друг тоже подвергся этому движению по спирали и странным образом оказался сплетенным с ним. При этом расцепиться не было никакой возможности, потому что слишком страшно отпускать статичное тело, когда вся комната и весь мир куда-то поехали. Поэтому Гин обнял Лау за плечи одной рукой, все еще держа трубку на расстоянии и неотрывно следя, как дым заполняет воздух, заволакивает зрение. Когда среди плывущего в сизых завитках потолка появился воротник чеонгсама, шея и лицо, Гин, не думая, потянулся вперед, наткнулся на губы – и полетел вниз. Целовались они долго, сладко и, наверное, развратно. Пробуя на себе то, что они сами пробовали на других. Кусать губы, пытаться ухватить и вобрать в себя язык, слизывать влагу из уголка рта, снова навязывать ритм. Вернулось ощущение, что каждое встречное движение – это отражение твоего.
Гину стало страшно. Он вцепился в ткань на плечах Лау и с неожиданной легкостью перевернул его на спину, навис над ним, вглядываясь в лицо. Щелки глаз китайца расширились, пушистые ресницы приподнялись, показывая черную радужку. Губы сдержанно улыбались. Едва загорелая, но гораздо более темная, чем у Ичимару, кожа поблескивала, по щекам расползался румянец – уже явственней. Короткие черные волосы спутались, пока он лежал…
Нет. Всё в порядке. Это другой человек.
Гин нагнулся и с наслаждением поцеловал этого другого человека, сплетаясь с ним языком и стараясь вновь сплестись телами. Но в итоге мир завертелся, кровать оказалась на потолке, а Гин - под телом Лау. Он засмеялся, когда горячие губы стали исследовать его шею, и охнул от укуса. Он довольно замычал, чувствуя руки на своей груди, талии, бедрах. Немногим отличаясь от дразнящего шелка кимоно, они совершенно ничего не стеснялись, блуждая по животу и внутренней стороне бедер, знакомясь с телом и оживляя его. Ичимару раскинулся под этими ласками, больше не боясь и тоже ничего не стесняясь. Лениво глядя на темноволосую макушку, спускавшуюся куда-то вниз и понимая, что расстался с цветастой тряпкой.
Искусав грудь и живот Гина, Лау сел прямо и оглядел свою работу. Бумажный человечек оказался вовсе не бумажным, а очень даже объемным и, более того, живым. Даже слабенькие укусы и засосы на меловой коже тут же налились алым и заставили ее гореть. Они смотрелись бы очень дико в контрасте с кожей и серебристыми волосами, если бы не самые настоящие алые глаза, блестящие из-под тяжелых век. Но, если не смотреть в эти безумные и блуждающие глаза, а опустить взгляд вниз, была еще одна часть тела, отличающаяся по цвету от всего остального.
И Лау решил сравнить. Торопиться было некуда, и он неспешно разделся под невозможным горящим взглядом Гина. Кожа оказалась гораздо темнее, и интересующая часть тела оказалась тоже темнее. Потом Лау с сожалением, а Гин с радостью, поняли, что и их тела разные – одно жилистое и угловатое, хотя и не лишенное пластики, другое чуть меньше, пластичней, хотя и не лишено силы.
Синхронно улыбнувшись, они потянулись друг к другу, нырнули в объятья и стали дарить ласки. Длинные пальцы с ухоженными ногтями скользили по спине, бокам, ягодицам и ногам, потом перебежали на грудь и живот, и ниже – синхронно сжавшись.
Лау сказал «ох» и вздрогнул, Гин рассмеялся, откидываясь на спину. Он был не против вторжения в свое тело – он вообще не чувствовал боли. А ритмичные покачивания заставили его голову кружиться так, что приятно ломило в висках, и внутри живота что-то сводило сладкой судорогой. Дыхание стало горячим и вырывалось из легких короткими выдохами. Чаще, чаще, чаще. Вместе с тем, как двигались бедра любовника. Поймать их ритм – проще простого. Поймать его губы, когда он нагибается – само собой. И стоны, срывавшиеся с губ Лау, что-то сильно напоминали Гину. Только вот что?..
Слабый сорванный крик знаменовал финал медитативных движений.
Гин открыл глаза, когда его стукнула в грудь чужая голова. Он не удержался от улыбки и погладил взъерошенные волосы. Запоздало понял, что возбудился. Сильно. Повел бедрами, вызвав в себе самом огромную волну желания, освободился от объятий и перевернул расслабленного Лау на спину.
Гин сказал «ох», глядя на влажное тело мужчины, Лау рассмеялся, устраиваясь поудобней. Он был не против вторжения в свое тело – ему было слишком хорошо. А ритм движений как будто вообще не прекращался. Только стоны по сравнению с первым опытом стали громче и сладострастней, но и разум уже провалился в туман.
Гин услышал звуки, похожие на всхлипы, почувствовал дрожь тела под собой и пальцы, вцепившиеся в плечи. Внезапно понял, что чужие ноги обнимают его за талию, неосознанно притягивая к себе, что внутри мужчины очень горячо и узко, и сокращение мышц уже не унять.
Крик накрыл его с головой. Как и ожидаемый финал. Как и горячая жидкость – прижатые друг к другу животы. И бедра, и постель.
Гин смотрел на мокрого и довольного Лау, не торопясь двигаться или хотя бы выйти из его тела.
-- Я вспомнил, - сказал он.
-- Что? – последовал вопрос.
-- Одно светловолосого голубоглазого мальчика, который всегда по-настоящему стеснялся, пока не терял голову….
-- И как он там?
-- Пожалуй, надо узнать…
-- Тогда…
-- Лучшее укрытие – в тылу врага.
-- Самоубийца, - засмеялся Лау.
-- Если умру – перерожусь в камень или мокрицу. Не дождетесь.
20 – 28 июня 2009
Тем, кто дочитал, не схалтурив!
Фанарт дорогого графа на эту тему) СМОТРЕТЬ! )))) @музыка: французы все поют!
@настроение: день респекта? неужели?)
-
-
22.10.2009 в 14:35-
-
22.10.2009 в 15:25шпасибо, всё дял вас)
-
-
23.10.2009 в 10:00-
-
23.10.2009 в 12:06